ЧТОБЫ ПОМНИТЬ: Vivat Базилевич!
30 октября, 2018
День рождения друга…
12 ноября, 2018
Разговор Любомира Кузьмяка с Олегом Базилевичем-младшим состоялся за несколько недель до смерти его отца. В день, когда Олег Петрович покинул этот мир, происходили последние приготовления к публикации… Светлой памяти Олега Базилевича посвящается.
Этот дуэт многие десятилетия был олицетворением украинского футбола. Сначала связка Лобановский-Базилевич поражала на футбольном поле и стала объектом легенд и преданий, а затем получила всемирную славу, как пара тренеров. Последователи пытались повторить методы и стиль работы Валерия Васильевича и Олега Петровича, однако их футбол был поистине магическим. Смерть Лобановского и творческое прощание Базилевича ознаменовало конец эпохи Великих. Эпохи, оставившей после себя сотни вопросов, которые пока не имеют ответов.
Кроме голов, рекордов и покоренных сердец болельщиков, Олег Базилевич подарил этому миру несколько большее и ценное. Встречаемся с его сыном, Олегом Олеговичем, неподалеку от “Олимпийского” – стадиона, где писались золотые страницы Динамо. Узнать Базилевича-младшего из толпы довольно легко – глаза отца не позволяют ошибиться.
Олег Базилевич-младший
Наш разговор часто заносит в “не футбол”. История, география, религия – во всех этих темах Олег Олегович прекрасно осведомлен. Впрочем искренне признается, что после многих лет в различных сферах чувствует естественную потребность каким-то образом продолжить дело отца. И невольно приоткрывает малоизвестные страницы жизни Олега Петровича Базилевича.
“Отец ведет борьбу с болезнью четыре года”
– Олег Олегович, последние новости о вашем отце были противоречивыми, тревожными и неутешительными. Расскажите, как он себя чувствует и в каком состоянии находится?
– Он плохо себя чувствует – это такая болезнь, которая не отпускает людей. Хорошо, что он сейчас хотя бы в состоянии, когда все понимает и может разговаривать, но ему трудно себя обслуживать.
– Отец уже не ходит?
– Самостоятельно – нет. Но если его поддержать, то он может пройтись.
– Это болезнь Паркинсона?
– Да. Отец живет в селе под Киевом. Интересуется футболом? Конечно, ведь эта болезнь отбирает только базовые функции, однако ум остается светлым, когнитивные функции сохраняются. Это большое испытание для человека. Отец уже, как минимум, четыре года ведет борьбу. На самом деле странно, что он находит в себе силы на это. Впрочем, это спортсмен, а следовательно, это выносливость, характер, воля. И хорошо тренированная сердечно-сосудистая система.
– В июле Олегу Базилевичу исполнилось 80. Как отмечали юбилей?
– Попраздновали, желали здоровья. Отец поддерживает отношения с людьми футбольного мира. На связи также с учеными, ведь сам много этим занимался. Я помог ему написать книгу “Система или Размышления о футболе”. На самом деле наработок очень много, однако сложилось такое впечатление, что обществу это не очень интересно.
– О Олеге Петровиче отсняли несколько фильмов.
– Сейчас грузинский режиссер Темури Эсадзе работает над четырьмя сериями фильма о системе Лобановского, Базилевича и Зеленцова. Есть и другие интересные проекты, посвященные этой теме, о которых мы узнаем чуть позже.
– Отец смотрит футбол?
– Да, и его ключевая мысль – сейчас пытаются достичь желаемый результат благодаря подбору игроков. Еще в конце 60-х в футболе основные надежды были на то, что несколько игроков на поле что-то да с импровизируют. От такого комбинационного футбола на основе индивидуального исполнительского мастерства передовые тренеры начали отказываться еще тогда. И с начала 70-х в футболе начала доминировать идея о том, чтобы вместо команды звезд создать команду-звезду.
Такая идея до сих пор декларативно существует, но на практике она не работает. Люди просто не владеют методами и не знают, как это делать. А хорошие игроки дорого стоят, поэтому и получается, что в современном футболе все, или почти все, решают деньги. Футбол разделился на тех, кто готовит и продает перспективных игроков, и тех, кто их покупает. При этом уровень организации игры существенно упал. Но так было не всегда, и надеюсь, не всегда так будет.
– Отец в одном из ранних интервью эмоционально сказал, что в свое время запретил вам заниматься футболом.
– Как таковой, запрета не было. Я в детстве часто болел и регулярно заниматься физической культурой начал только в 8-9 классе. А для футбола это уже поздно. Выдающегося результата в футболе достигают единицы. Отец не хотел бы видеть меня просто еще одним футболистом, которых много и которые “не хватают звезд с неба”. Хотя он и уделил моей спортивной подготовке определенное время и внимание. Здесь надо отметить – научно обоснованные методы в занятиях физической культурой работают и на таком любительском уровне, я и попробовал на себе. К сожалению, сегодня уровень осведомленности в этой сфере в нашем обществе тоже крайне неудовлетворителен.
“Родственники по линии матери пережили Голодомор”
– Если бы вы выбрали футбольную дорогу, фамилия давила бы на вас?
– Нет, не думаю. Все знали мою фамилию и чей я сын. Я не был среди наиболее квалифицированных игроков даже на любительском уровне, когда мы играли с друзьями ради удовольствия. Мог передачу отдать, пробить, надежно сыграть в обороне. Однако выдающейся работы с мячом у меня никогда не было. Играл, скорее, благодаря выбору позиции и пониманию игровой ситуации.
– Дома вы находились рядом с настоящим маэстро. Отец учил вас футбольным премудростям?
– В юности я не раз просил его показать, как правильно выполнять тот или иной прием. Папа даже штрафные научил меня бить неплохо (улыбается). Однако надлежащей подготовки, как для профессионального футболиста, у меня, конечно, не было.
– Почему судейство?
– Мне хотелось быть ближе к процессу. Чувствовал это желание и начал ходить в Киевскую городскую коллегию судей. Там сдал экзамены, нормативы. Молодые судьи работали на матчах первенства города, КФК. Это очень интересный опыт. Я получил первую категорию – имею дома значок и судейскую форму. И даже сейчас с интересом наблюдаю за работой футбольных арбитров. Там есть много интересных нюансов, которые как были, так и остались неизвестны широкой публике.
– Что вас заставило окончательно уйти из футбола?
– В 1993-м я начал сотрудничать с американской химической компанией Dow Chemical, одним из мировых лидеров в производстве полимеров и химического сырья. Вообще моя специальность – экономическая география. Защитил диссертацию. Я владел английским и неплохо знал промышленный комплекс Украины – поэтому меня и пригласили. Через пять лет работы в области поставок полимерного сырья захотелось пойти глубже и дальше. Пожал руки, попрощался с компанией, нашел инвесторов и мы начали заниматься производством продукции: пластмассовых изделий, переработкой полимерных отходов, производством пенополиуретана.
В конце 90-х – начале 2000-х годов дела шли неплохо. Но впоследствии произошла эрозия маржи – мы постоянно совершенствовали бизнес-процессы и производственные процессы, но наша компания зарабатывала все меньше и становилось все труднее. Производственный бизнес в Украине в начал превращаться в постоянную борьбу с ветряными мельницами.
– Вы кандидат географических наук. Кроме бизнеса, попробовали себя в научной деятельности?
– После окончания университета я семь лет работал в системе Академии Наук Украины – с 1986-го по 1993-й. Тяжелое положение, в котором оказалась украинская наука в начале 90-х годов, и заставило меня искать другую работу. Но системное, научное мышление никуда не может деться, даже если ты давно уже не занимаешься непосредственной научной работой.
Олег Петрович Базилевич в юности
– Ваш отец был успешным в сфере спорта, хотя его родители были учеными. Ваша бабушка была кандидатом исторических наук, дедушка – инженер. Это все от них?
– Возможно. Направленность на умственный труд может передаваться от поколения к поколению. Дедушка, Базилевич Петр Дмитриевич, работал главным инженером в киевском горжилуправлении. Бабушка, Щусь Вера Ивановна, кандидат наук, преподавала в университете. Отец вырос среди книг и в атмосфере уважения к умственному труду. Но это все имело свою тяжелую цену.
Папа рассказывал о том постоянном страхе, в котором они тогда жили. Ночью не могли спать. Рядом с домом редко проезжали автомобили. Но каждая машина, которая ехала, вызвала одну тревогу – не едет ли к ним “воронок”. Тот, который забирал людей. Навсегда. Мы не думаем об этом и не ценим нашей нынешней свободы, но то поколение выросло в великом страхе. К тому же родственники по линии матери отца все погибли во время Голодомора.
Вера Ивановна Щусь
– Откуда она родом?
– Карловский район Полтавской области. Потомки запорожцев, выселенных Екатериной после уничтожения Сечи. О них сохранилось много интересных историй. Знаю, что прапрадед чумаковал… Но в Голодоморе вымерло практически все их село. Выжила папина мать, потому что тогда уже работала преподавателем в Харькове. Ее матери, Жук Татьяне Григорьевне, позволили к дочери поехать. А все остальные родственники погибли.
– Родители Олега Петровича были против того, чтобы сын занимался футболом?
– Только в начале. Когда родители моего папы увидели, что сын принес домой первую копейку, заработанную футболом, они поняли, что для их сына это шанс вырваться из той нищеты, в которой они жили.
“Дзюба говорил папе:” Ты – единственный человек в команде, которая разговаривает на украинском “
– Вы прекрасно общаетесь на украинском языке, однако от Олега Петровича его слышать не приходилось.
– Вы, видимо, не спрашивали. Папа в детстве разговаривал со мной на украинском. А дома с женой мы тоже говорим на украинском, иногда переходим на польский и английский. У меня бабушка по линии матери – полька. У нас вообще в семье такая украинская-польская мешанина. А Базилевич – это вообще украинская полонизированная шляхта с Подолья. Даже герб старый имеем, на польской Википедии можно найти.
Но спорт был одной из самых русифицированных сфер деятельности. Отец в молодости общался с Иваном Дзюбой, известным националистом, который говорил: “Олег, ты – единственный человек в этой команде, разговаривающий на украинском”. Даже ребята из Западной Украины в Киеве начинали общаться на русском. Папина бабушка негативно относилась к этой русификации, называла внуков “оборотнями”.
– Это она родом с Полтавщины?
– Да, Татьяна Григорьевна – простая деревенская женщина, мастерица петриковской росписи. Папа воспитывался в атмосфере украинских песен и сказок.
Олег Петрович Базилевич с сестрой Оксаной
– Отец рано закончил карьеру футболиста. Вам не приходилось видеть матчи с его участием?
– Папа хотел стать тренером. Имел идеи, хотел учиться и это не давало ему покоя. У Лобановского было то же самое. Им только по 30 лет, но они уже мечтали о тренерской деятельности. Мне тогда было всего 4, конечно, я не помню его игры. Хотя помню 1991-й год, когда я был на трибунах во время товарищеского поединка, посвященного 30-летию первого чемпионства Динамо. Тогда в Киев приехала сборная Звездного городка, за которую играли космонавты и местные спортсмены. В составе легенд Динамо тогда не было только Лобановского и Каневского.
– Отец выдал классную игру?
– Первый тайм динамовцы выиграли со счетом 1: 0 благодаря папиному голу. При отсутствии Лобановского угловой исполнил Сабо – отец выпрыгнул и забил головой. Во втором тайме на поле вышли молодые по возрасту легенды Динамо и встреча закончилась со счетом 3: 1.
– Футбольные летописцы часто упоминают о его уникальном прыжке.
– В 1991 году ему было 53. Мне сейчас столько же, и я понимаю, что игра, которую тогда показали ветераны Динамо образца 1961-го года – это на самом деле чудо. В воротах Динамо, кстати, Олег Макаров стоял, который был еще старше отца. Папа потом рассказывал, как в раздевалке Макаров получил свитер – тот самый, с 1961-го. Пролежал в шкафу 30 лет, только моль уничтожила несколько. Он еще и выход один на один потянул!
– Олег Базилевич выглядит очень серьезным и дисциплинированным. Ваше воспитание было особенным?
– Планирование времени, ответственность за свою работу – эти вещи закладывались в семье на всю жизнь. Бабушка, папина мама, Вера Ивановна, рассказывала, как отец после тренировок садился за уроки. Засыпал на тетрадях, голова падала. А она тогда и поднимала ему голову – ведь надо же было учиться. Надо было тянуть и спорт, и обучение. Отец закончил школу почти со всеми пятерками. А еще добавьте серьезные занятия изобразительным искусством. Бюджет времени был очень ограничен.
“Такое впечатление, что отец через минуту постарел на несколько десятков лет”
– Очень знаковый и тяжелый момент для вашей семьи – трагедия Пахтакора, где тогда работал ваш отец. Если бы не ваша болезнь, то он должен был оказаться в том самолете.
– Прекрасная команда из талантливых игроков выступала очень нестабильно. А с начала сезона 1979 года начала, как говорится, “рушиться”. Папыу вызвали на работу в Ташкент, и мы не виделись два месяца. Произошло чудо. За несколько тренировок Пахтакор стал на ноги. Игра полностью изменилась. Команда выдала серию из пяти побед подряд. Газеты выходили с заголовками “Пахтакор дышит в спину лидерам”. Так вот, мы с мамой поехали тогда в Сочи, а отец прилетел на два дня к нам. Просто хотел немного побыть с семьей перед следующим матчем в Минске.
– Как папа узнал об этой новости?
– Мы смотрели финал Кубка СССР с участием двух Динамо: тбилисского и московского. Вдруг прибегает горничная и говорит: “Вам звонят из Узбекистана”. Мы сразу поняли, что здесь что-то не то. Когда отец вернулся минут через 10, я его просто не узнал – такое впечатление, что он через мгновение постарел на несколько десятков лет. Зашел и говорит: “Команда погибла”.
Сначала трудно было поверить. Это был страшный удар. Он полюбил этих ребят. Пахтакор был способной и мощной командой. Уникальность этого примера – в той скорости, с которой команда усвоила новые для себя модели игры. Кстати, в звездном киевском Динамо понадобилось гораздо больше времени. Оно вышло на нужный уровень где-то в мае-июне 1974 года.
– А тому Пахтакору вместо пяти месяцев понадобилось лишь пять туров.
– Примерно так – разные команды по-разному реагируют на новую для себя программу работы.
– Значительную часть детства вы провели на базах команд, которые тренировал ваш папа?
– Да, я очень интересовался работой отца и пытался понять, что они делают, и почему именно так. Поэтому когда пришло время помочь ему в подготовке соответствующих дидактических и методических материалов, у меня с этим вообще не было проблем.
– Наверное, было интересно включить любой матч и получить профессиональный разбор. Вы смотрели с отцом футбол?
– Да, постоянно, и это было огромное удовольствие. “Тот не туда побежал, тот мог открыться, а вот здесь хорошо” – все это было и все это увлекательно. Бывало такое: “Сейчас команда должна применить такой вот тактический прием”. Если не применяет, значит они его не проходили. Тренировка в футболе это футбольное обучение. Нельзя требовать от команды контроль мяча, если ты этого не отрабатывал. Надо все это моделировать. Базилевича и Лобановского ругала центральная пресса – мол, как можно моделированием заниматься. Надо в футбол играть!
– Вас прекрасно знали в команде, ведь вы проводили много времени рядом с футболистами. Имели своего любимого игрока?
– Я их всех очень любил, каждый по-своему. У меня до сих пор сохранилось особое отношение ко всем игрокам, которые работали по Системе. Стараюсь следить, как складываются их дальнейшие судьбы. В том числе и за теми игроками, с которыми когда-то познакомился во время работы отца в Болгарии.
– Вы настоящий полиглот. Сколькими языками владеете?
– Существуют разные “степени владения”. Писать, читать, говорить? Из иностранных – английский, польский, чешский, испанский, болгарский, русский. Но не всеми одинаково.
“Конспекты? Системой надо уметь пользоваться”
– Кроме географии, производства и изучения языков, вы, как и ваш отец, интересовались искусством.
– В детстве я имел проблемы с указательным пальцем на правой руке, занес инфекцию – пришлось делать операцию. Почерк восстановился только до 10-го класса, поэтому готовиться к поступлению в художественный институт было поздно. Карандаш выпадает, какое там обучение. В основном занимался сам. Вот несколько работ (Олег Олегович достаёт блокнот и демонстрирует небольшую картину, составленную из цифр).
Арифмизм Базилевича-младшего
– Но вы – действующий художник?
– Да, я регулярно пишу какие-то картины, постоянно делаю эскизы и наброски. А семь лет назад вместе со своим одноклассником Константином Дусановским решил основать новое направление в современном искусстве. Изображаем вещи реального мира так, что их расположение, их образы, или они сами несут определенное математическое, или арифметическое, содержание. Назвали наше направление “арифмизм”, от греческого слова “арифмос”, то есть “число”.
Идея в том, чтобы намекнуть на существование важных, но не очевидных на первых взгляд связей, понятий и символов. А вообще любовь к изобразительному искусству – это такая у нас семейная традиция. Насколько мне известно, это идет от папиной бабушки. Что было до этого – неизвестно.
– Говорят, что Олег Базилевич собственными руками выполнил барельеф на могиле его матери.
– Да, это правда. Скульптурный портрет-барельеф. Папа в молодости занимался скульптурой.
– У вас три дочери. Род футболистов-Базилевичй не продолжился?
– Есть еще и четвертая, приемная дочь. Считаю, что пол детей и фамилии потенциальных внуков менее важны, чем любовь, чем определенные жизненные настройки, семейные традиции, знания, культура – все это передается от одного поколения к другому.
– Удалось вашему отцу передать какие-то свои футбольные знания кому-то из нынешнего поколения тренеров?
– Он много писал, читал лекции на курсах сертификации тренеров, пытался передать основы понимания системы организации игры и подготовки футболистов – Системы Лобановского-Базилевича-Зеленцова. Но жизнь показала – даже если ты тренировался по Системе, это не значит, что ты сможешь эффективно ее использовать как тренер. Как говорится, курица, варилась в супе, необязательно знает его рецепт. Тем более, что вообще, сегодня, к сожалению, положение дел в украинском футболе такое, что воспользоваться этой системой по-настоящему не удается. Даже при наличии знаменитых конспектов.
– Из вещей сакральных эти конспекты превратились в объект, который высмеивают. Это обидно слышать?
– Безусловно. Системой надо уметь пользоваться. Конспект – это работа. А каждый преподаватель скажет, что лучшая работа – это “трояк”. Можно сделать все идеально по конспекту, но кое-что может пойти не так. Поэтому, кроме шпаргалок, надо иметь систематические знания. Только они дают возможность пользоваться системой. Тренер должен понимать реакцию организма на те или иные нагрузки, постоянно что-то менять в тренировочном процессе. Этот процесс должен быть управляемым, а его результат – надежно предсказуемым. А сейчас получается так, что тренеры возвращаются к методу проб и ошибок, как когда-то в 60-х.
– То есть, руководствуясь какими-то условными конспектами, аналогичного результата можно и не получить?
– Надо понимать, что разработчики Системы: Лобановский, Базилевич и Зеленцов на самом деле копали очень глубоко. Они пользовались результатами серьезных научных исследований 60-х годов, и проводили свои. Анализировали моторику движений, изучали реакции организма футболистов на различные типы нагрузок. Принимали во внимание огромное количество показателей и добивались того, что каждое тренировочное влияние имело свои прогнозируемые функциональные результаты. Там было очень много моментов, которым сегодня, судя по всему, не уделяется должного внимания. Сейчас думают – вот мы пригласим отдельного специалиста по так называемой “физической подготовке” и он нам поможет. А тренер пусть занимается тактикой, психологией и другими вещами.
– Ложный путь?
– Абсолютно. Отдельно работать над функциональной подготовкой игроков, и отдельно – над организацией игры, мягко говоря, нецелесообразно. То есть все эти знания надо иметь в одной голове. Разрывать учебно-тренировочный процесс – очень старый механический подход, который уже давно раскрыл свою бесперспективность. Помните Олега Ошенкова?
– Экс-главный тренер Динамо и Шахтера.
– В конце 60-х, когда Ошенков работал в Шахтере, он пригласил из Ленинграда специалиста, который отдельно занимался легкоатлетической подготовкой в команде. Лобановский и Базилевич тогда как раз выступали в Донецке. Отец рассказывал, как этот на самом деле очень квалифицированный специалист высмеивал футболистов: “У меня 15-летние девушки 400 метров бегут быстрее, чем вы!”
Впоследствии поставленные цели были достигнуты. Легкоатлетические нормативы команда выполняла очень хорошо. Но на уровне организации игры никаких изменений не произошло. Этот поучительный опыт подтолкнул Базилевича и Лобановского к осознанию того, что подходы к организации тренировок должны быть полностью другими. Функциональная и тактико-техническая подготовка должны быть одним целым. Это все надо решать через мяч. Недавно видел, как в Киеве одна юношеская команда занимается – пробежали два круга, затем квадрат и двухсторонка. И так каждую тренировку. Люди что-то делают. А что и для чего?
“Москва все испортила”
– Среди игроков Динамо были непростые личности. Как тренеру справиться с ними?
– Индивидуальная работа с каждым игроком – это часть общей методики. Надо найти подход к каждому, и не всегда это оказывалось возможным. Как говорится, вы можете привести лошадь к водопою, но не можете заставить его пить.
– В Динамо были такие?
– Если и были, то с ними быстро прощались, происходила определенная чистка. Надо, чтобы человек верил в то, что она делает. Нужен коллектив единомышленников. Потому что иногда были очень тяжелые упражнения. Представьте себе поле с легкоатлетическими барьерами. Упражнение на максимальной скорости. Игрок подбегает, перепрыгивает, под следующим перелезает, бежит в штрафную, ему выкатывают мяч и надо забить.
Такой длинный отрезок на максимальных усилиях очень изнурительный. Некоторые игроки возмущались. Но это очень эффективная тренировка, которая позволяет игрокам сохранять нужную координацию движений в конце динамических эпизодов атаки. Это цель и надо стиснуть зубы для достижения результата. Команда должна пройти через трудные моменты в подготовке.
– Это предмет вечного спора. Например, Александр Бережной назвал физические нагрузки тренерского штаба убийством. Не считаете, что здесь уместно слово “слишком”?
– Подобные вещи даже сейчас приходится слышать. Но модель игры была такова: вся команда защищается, вся команда атакует. Во всех фазах игры создавалась численное преимущество в активных зонах. Практика показала, что в таком случае игрок в течение матча должен преодолеть более 2000 метров на максимальной скорости.
Достичь такого уровня функциональной подготовки, конечно, было не так просто. Предстояло хорошо работать. Футбол – очень тяжелая штука. Характерно, что до 1976 года никто вообще не говорил, что нагрузки в команде “нечеловеческие”. Ни в Днепропетровске, где перед Динамо работал Лобановский.
– Выходит, что подготовка к сезону 1976 была другой?
– В 1975-м, когда Динамо выиграло все, что могло, в Москве приняли решение на основе этой команды сформировать сборную на Монреальскую Олимпиаду. И руководство команды решили “укрепить” – с центрального московского института физкультуры приезжает Марк Годик, известный ученый, специалист, которого “волевым решением Москвы” включают в тренерский штаб.
– Который этому тренерскому штабу не нужен.
– Это дикость! Они – молодые тренеры. Кто-то подумал: пусть они все выиграли, но кто они такие? Тем более, не из Москвы. Сейчас трудно представить что-то подобное. Но тогда, в советские годы, “партия сказала надо и народ ответил есть “. Методы подготовки, которые тогда использовались в Динамо, были уже значительно более прогрессивными. И вместо того, чтобы организовать изучение этого уникального опыта, руководство решило навязать молодым тренерам свои решения.
– Отрицать было невозможно?
– Ситуация была на самом деле идиотской. Первая реакция? “Да отстаньте от нас!” Но сопротивляться никто не осмелился, потому что не те были времена. Тренеры были вынуждены выполнить пагубные рекомендации. Механически перенести тренировочные сборы, разработанные штабом Динамо, с сохранением тех же показателей объема и интенсивности занятий, в условиях среднегорья, где низкое давление и меньше кислорода, значило полностью поломать подготовку. Нарушить базовые соотношения аэробных и анаэробных режимов работы. Сделать тренировки для игроков на самом деле невыносимыми и излишне тяжелыми.
Отец рассказывал: “Вижу, что люди стонут. Подошел к Онищенко, а у него пульс более 200 ударов в минуту, даже трудно сосчитать”. Но все попытки убедить «смотрящего» в недопустимости такой работы были напрасными.
– Все это отразилось на результатах?
– Иначе и быть не могло. Марк Годик поехал в Москву, а тренерский штаб Динамо стал исправлять ситуацию. К сожалению, причиненного ущерба компенсировать полностью не удалось. Правда, даже после этого ужаса Динамо выступало достаточно неплохо. Неудачи 76-го года сегодня казались бы нам выдающимися достижениями. Годик затем признал свою тогдашнюю неправоту. Но это отцу карьеры стоило – Москва требовала расправы. Тогда из команды вынуждены были уйти Базилевич, Петрашевский и Зеленцов. Это был классический пример того самого пресловутого советского волюнтаризма, который нанес очень много вреда. Москва все испортила.
– Помните момент, когда отец был особенно счастливым?
– Счастье профессионала – видеть, что твоё любимое дело приносит результат. Но в тренерской работе профессиональное счастье – дефицитная вещь. Отец тренировал московский ЦСКА, а эту команду тогда называли “кавказской пленницей”, ведь они всегда отдавали очки грузинам, армянам, азербайджанцам. Понятно, что это было не бесплатно. В неформальном чемпионате Москвы, в очном противостоянии пяти московских команд, которые тогда выступали в Высшей лиге чемпионата СССР, ЦСКА в те годы всегда был первым, а на Кавказе все “сливалось”. Да и вообще система армейского спорта – это была такая квинтэссенция советского спорта в целом. Что-то новое, прогрессивное, внедрить было очень сложно.
“Это люди, которые пытались вытащить нас из того сталинизма”
– Ваши воспоминания о Валерии Лобановском. Каким он вам запомнился?
– Помню 1973, когда Лобановский работал в Днепре, а отец – в Шахтере. Уже тогда они сотрудничали с сыном Олега Ошенкова, который ездил в Ужгород, ловил телевизионный сигнал из Германии и записывал матчи Баварии Удо Латтека и Аякса Штефана Ковача. Помню эти кассеты, которые потом сложно было просматривать на нашем черно-белом телевизоре “Березка”. Но просматривали …
– За новинками европейского футбола следили вместе с тренерами?
– Мне интересно было. Сидит отец, сидит Лобановский. С бумажками, то записывают, чертят схемы. “Останови. Что делал правый защитник? Сколько у них есть адресатов для передач? Кто куда набегает?” Крутили вперед-назад много раз. Очень интересно. Можно было анализировать.
– То же самое было с зарубежными журналами?
– Да, но живая картинка была более эффективна. Лобановский все это собирал, но потом значительную их часть кто-то украл. Это было еще при жизни Валерия Васильевича.
Они изучали передовой опыт своих коллег. Это помогало им сориентироваться – на правильном они пути или нет. Здесь же был железный занавес, подобной информации из-за рубежа практически не было. Они хотели успешно выступать на международной арене и знать, что делают будущие конкуренты.
– Как к вам относился Валерий Васильевич?
– Я был ребенком его друга. Помню, как заходил в комнату ко мне, когда я делал уроки. Высокая фигура в дверях говорила: “Да, покажи, чем ты здесь занимаешься?”
– Были на вашей памяти какие-то конфликты между ними?
– Не могу вспомнить ничего такого, даже из папиных слов. Понимаете, это совсем другие люди. Сейчас нет таких. Они были настроены на продуктивное творческое сотрудничество. Это поколение хрущевской оттепели. Они целину поднимали, в прямом и переносном смысле, во всех областях: в науке, технике, спорте, культуре. Преодолеть то страшное отставание во всем, вытащить нас из того сталинизма.
Несколько лет назад я работал над документальным фильмом об Анатолии Шекере, выдающемся украинском балетмейстере, который трудился во Львове и Киеве. Наткнулся на его статью, в которой он писал о отставании советского балета, который все больше превращался в пантомиму и терял танцевальную, хореографическую наполненность. “Я хочу создать балетную труппу-звезду”, – писал Шекера. И далее по тексту меняешь слова “балет” на “футбол” и понимаешь, что такие люди пытались продвигать подобные прогрессивные идеи. Но советская система очень плохо воспринимала новации.
– У отца не было ревности к Лобановскому, который иногда получал больше внимания?
– Они принадлежали к тому типу людей, для которых общее дело стояло выше личных интересов и индивидуальных успехов. Дело превыше всего. Да, между ними были такие договоренности – в Динамо, если пригласят, будем работать вместе, и в случае чего вместе пойдем. Однако они же все были подневольными людьми. Когда тебя вызывают КПССовци, и командуют: “Ты идешь, а ты остаешься”. Это приказ, и это не обсуждается. Это запуганное поколение, которое выполняло приказы, иначе будет еще хуже. Если у отца была обида, то отнюдь не на Лобановского. Скорее, на систему. Испортили такую работу… Именно с тех лет я лично вынес стойкое неприятие советской системы.
– Как они называли друг друга в быту?
– По отчеству. Петрович и Васильевич, без имен. Не важно, где чье. Значение имеет только результат, которого мы достигаем. Он невозможен был без участия кого-то из них. По-одному они не могли бы работать. Инженерный ум Лобановского, тактичный опыт Базилевича, плюс научная база Зеленцова. Хотя это очень условно – разделить их совместные наработки и выделить творческий вклад каждого просто нереально, да и нецелесообразно. Важнее понимать, что это – наше наследство, которым мы должны пользоваться.
– Друзья отца часто гостили у вас дома. Вы запомнили что-то особенное?
– У Валерия Васильевича был любимый тост: “Выпьем за то, благодаря чему, несмотря ни на что”. Все хорошо понимали, о чем идет речь. Сопротивление, который этим двум единомышленникам приходилось преодолевать, было на самом деле очень большим.
– Постоянная борьба с системой?
– Это судьба шестидесятников. Не буду утомлять перечислением фигур из разных областей, но тогда было всем непросто. Это не только спортсмены или поэты, это также те, которые промышленность поднимали, работали в искусстве и науке.
“В Заре некоторые ключевые игроки часто нарушали режим”
– Каким был быт дуэта Базилевич-Лобановский?
– Они любили кофе – это момент уюта и комфорта. Но, как известно, в СССР кофе не росло. В 1963-м Динамо поехало в Бразилию, где сыграло несколько товарищеских матчей. Можно себе представить, что наши ребята чувствовали, и какой это был для них опыт. Каждый игрок привез с собой кофе в зернах. Эта красная банка у нас бережно сохранялась, несколько раз в год открывалась, а зерна мололись. Вот что такое кофе! Невероятный аромат. А из Германии везли по 6 бутылочек пива в картонной упаковке, чтобы угостить друзей настоящим пивом. В это трудно поверить.
– Как отец относился к спиртному?
– Периодически они выпивали, но всегда в пределах адекватной нормы. В общем масштабе для советского спорта это был ужас – сколько спилось талантливых футболистов! Поэтому они пытались контролировать такие вещи в коллективе. Сейчас люди понимают, что футбол и алкоголь – вещи несовместимые. Тогда же в ворошиловградской Заре образца 1984-го было несколько проблемных “выпивох”. Ключевых игроков. Таких людей, считаю, не тренировать надо, а лечить.
– Выгнать из команды?
– Областное руководство не позволяло – а как же мы будем без них? Любимцы публики и лично руководства. В минском Динамо тоже приходилось сложно. Порядок навести было крайне трудно. Потому команды существовали, как придатки при определенных ведомствах и министерствах. Там и принимались основные решения. Любимчикам номенклатурных боссов прощалось все. “Он продает матчи? Не может быть. А этот пьёт. Ну, с кем не бывает. Но его же люди любят”. А тренер был достаточно бесправным лицом.
– Вы были знакомы с семьей Валерия Васильевича?
– Лобановский фактически был последним папиным единомышленником. Папа перенес его смерть страшно. Я только в этом году познакомился с внуком Валерия Васильевича на съемках документального фильма. Замечательный парень, учится на тренера в инфизе. Сказал ему, что готов помочь всем, чем смогу. Идея в том, чтобы сохранить наследие. Мы возили сюда тренеров из России. Отец так переживал. Это такой позор.
Олег Базилевич-младший с внуком Лобановского – Богданом
– Приглашение Газзаева и Семина?
– Мы обыгрывали россиян и были системно сильнее их с начала 60-х годов. Чему они могут нас научить? Мы развили свое, доказали, что можем сами. Для чего нам это? Тогдашнее Динамо мне напоминало московские команды образца 80-х. Морально устаревший, медленный, комбинационный и позиционный футбол. Каждый игрок играет на своей позиции. Постепенно подошли, разыграли мяч. Не получилось – отошли назад. Это ужас. Фланговый защитник за всю игру делает две подачи в штрафную.
– Как отец переживал неудачи?
– Когда играл, то его успокаивали чай и книга. Пол ночи пил чай – сердце стучит, стресс. Не может заснуть. Впоследствии на научном уровне нашли решение. Сауна после игры в мягком режиме – важная восстановительная процедура. С потом выходит лактат, падает уровень адреналина. На следующий день возвращалась свежесть.
– Многие игроки обязаны своим открытием определенном тренеру. Говорят, что Олег Базилевич помог раскрыться Анатолию Конькову.
– Это не совсем папина заслуга, все и так знали, что это за игрок. Его даже в сборную брали с перволигового Шахтера. Уникальная ситуация! Но, безусловно, работа по Системе способствует раскрытию индивидуального потенциала футболиста. Таких примеров можно привести множество.
В Болгарии отец пригласил в Славию ветерана Андрея Желязкова, когда тот в возрасте 36 лет только что закончил карьеру игрока, последние два года перед тем доигрывая во второстепенном бельгийском клубе. Отец его уговорил еще поиграть, разработал для него индивидуальную программу и Желязков еще принес большую пользу команде. Как писали газеты, “неостаряващ Желязков”.
– Юрий Дегтярев говорил, что Лобановский и Базилевич могли играть в бильярд даже в темноте.
– Отец пытался немного научить меня этому делу, и я имел возможность убедиться, насколько хорошо он играл. Футболисты и тренеры много времени проводили на базах. Какие там развлечения? Телевизор и бильярдный стол. Кто из них играл лучше? Этого я, конечно, не знаю.
“Первая сборная? Футболисты переодевались в автобусе”
– Поздняя тренерская деятельность Олега Базилевича – это работа в национальной сборной Украины. Непростые времена, начало 90-х, проблема инфраструктуры, материальной базы, подбор игроков.
– Все было очень трудно. Отец получал зарплату в размере 12 долларов купонами. У меня в Институте географии было тогда примерно 11. Такие были времена. Сборная не играла официальные матчи, футболисты переодевались в автобусе. Лучшие игроки уехали в Россию: Никифоров, Цымбаларь… Да, здесь были неплохие молодые игроки, но они не имели опыта. Иногда “вылезала” проблема спиртного. Отношения с клубами тоже были непростые – не всегда отпускали игроков на сборы.
Но команду за два года удалось «слепить» неплохую, выступали достаточно удачно и показывали интересную игру в международных контрольных матчах. Однако официальный старт получился неудачным. Тренерский штаб два года тренировал один состав, а на первый официальный матч вышли другие футболисты. Иногда казалось, что эта сборная никому не нужна.
– После сборной Олег Петрович решается на кардинальное решение – поездку в Кувейт, где он фактически в последний раз будет работать в статусе тренера. Какими были впечатления от того периода?
– Впечатлений было много. С этой командировкой помог Валерий Васильевич. Опять они были рядом, занимаясь общим делом. Но ни Лобановский, ни Базилевич не слишком были довольны работой на Ближнем Востоке.
Во многих отношениях это не то место на планете, где Система может раскрыть свой потенциал. Здесь и климат, и психология игроков. Местные футболисты не так “выкладываются”, опаздывают на тренировки, у них нет стимула. Футбол для них – это развлечение. Но шейхи все равно заметили определенные сдвиги в организации игры и в результатах.
– Ваш отец очень любил театр и кино. Известные фигуры из мира искусства были частыми гостями в вашем доме?
– Мать была актрисой в Театре Леси Украинки, сыграла 8 главных ролей. Работала и в донецком драматическом театре. У нее слишком рано случился микроинсульт – на сцену выходить врачи уже запретили.
– Олег Петрович познакомился с женой в театре?
– Шел 61-й год. Папа спешил на тренировку, а мать с подругой опаздывали на занятия в театральном институте. Девушки ловили машину. Отец проехал мимо, но решил развернуться и девушек таки подвезти. Мама отвлеклась разговором, плохо закрыла дверь 408-го “Москвича” и на повороте у ЗАГСа на Шелковичной она вылетела из машины и сильно травмировалась.
– Невероятное знакомство!
– Папа начал навещать ее в больнице, носить цветы. А уже через три месяца, как раз после окончания того чемпионского сезона, они и поженились (улыбается).
Жена Олега Петровича Базилевича
– Родители крепко дружили с Олегом Борисовым и его семьей?
– Да, исполнителем главной роли в фильме “За двумя зайцами”. Он для меня всегда был “дядей Олегом”.
– Василий Лябик, который играл у Лобановского в Днепре, искренне признался, что очень благодарен тренерскому штабу за то, что тот водил своих игроков в театры, музеи и на кладбища. Мол, заботился и о духовном развитии футболистов.
– Отец с Лобановским считали необходимым способствовать культурному развитию игроков. Вся команда ходила на спектакли и на концерты, а также во время выездов на матчи. Я фрагментарно помню общения дома с деятелями культуры и искусства, науки и производства, в кругу родных и друзей. Часто говорили о том, как бюрократизм и неповоротливость советской системы автоматически отвергали все новое и прогрессивное. Это поколение столкнулось с колоссальными проблемами в своей работе. Никогда не забуду те разговоры: “У нас в театре так же… Но у нас с командой так же… А на заводе у нас то же делается…”
– Многие фраз футбольных тренеров стали крылатыми. Вы помните какие-то особые высказывания отца?
– Не знаю, что именно можно называть крылатым, однако, говорили, что фраза на тренировке “Включи мозг” принадлежала отцу (улыбается).
– Красноречие и публицистическая деятельность присуща и вам. В частности, вы пишете о геополитике. Одно из последних, пришлось читать перед подготовкой к интервью – тема получения Украиной Томоса от Вселенского патриархата.
– В 2012-м я написал материал на эту тему. Такое впечатление, что его читали в Константинополе (улыбается). Я, кстати, писал письмо туда. Готовилась инициатива в поддержку Томоса. Приводил факты из своих исследований. Последние лет восемь я полностью сосредоточился на написании книг, сценариев для художественного и документального кино, на изобразительном искусстве. Продолжаю систематизировать папе материалы по организации игры и подготовки футболистов. Верю, что они понадобятся и принесут ещё пользу.
Литературная деятельность включает достаточно большой исторический роман, который сейчас готовлю к изданию. Он посвящен событиям XV столетия. Когда пишешь о таких вещах, глубокое изучение предмета является абсолютно необходимым. Поэтому когда встал вопрос о том, что Киевская Церковь должна занять исторически принадлежащее ей место, мне тоже было что на эту тему сказать.
– Вы обсуждали с отцом события, которые происходят на Востоке Украины?
– Папа тяжело все это воспринимал. Значительная часть его футбольной жизни была связана с Донбассом, и у меня лично к Донбассу большой сентимент. Но все эти события подтвердили, что от Москвы добра не стоит ждать. Теперь мы уже можем такие обобщения делать – это наш извечный враг, и вряд ли такая ситуация изменится даже в перспективе.
– Вы имеете отношение к кинематографу и также писали на тему незаконного заключения Олега Сенцова.
– Я сценарист и хочу написать об этом книжку. Мы должны этому противостоять и победить. Таково наше историческое обязательство. Все это очень серьезные вещи, о которых можно говорить масштабно.
– Верите, что для Украины этот ужас закончится относительно позитивно?
– Большие исторические сдвиги нарабатываются веками, если не тысячелетиями. Когда они впервые Киев сожгли? При Андрее так называемом Боголюбскому? Посмотрите, как он выглядел – настоящий монгол. За 80 лет до Батыя он уже опустошал наши земли. Мы обречены иметь такого соседа, они не будут другими никогда. И никогда другими не были. Мы должны знать, где наш враг, и не позволять заморочить себе голову разговорами о единстве и добрососедстве, о мире, покое и согласии. Этого не будет.
Источник: Футбол 24
