Валерий Васильевич, если слышите, так и знайте: вы – номер один. Рядом никого.

Валерий Васильевич Лобановский
Родился: 6 января 1939 года, Киев, СССР.
Карьера игрока: «Динамо» Киев (1957-1964), «Черноморец» Одесса (1965-1967), «Шахтер» Донецк  (1967-1968).
Провел по два матча в национальной и олимпийской сборных СССР.
Достижения в качестве игрока: чемпион СССР (1961), обладатель Кубка СССР (1964).
Карьера тренера: «Днепр» (1968-1972), «Динамо» Киев (1973-1982, 1984-1990, 1997-2002), сборная СССР (1975-1976, 1982-1983, 1986-1990), сборная ОАЭ (1990-1992), сборная Кувейта (1994-1996), сборная Украины (2000-2002).
Достижения в качестве тренера: восьмикратный чемпион СССР, шестикратный обладатель Кубка СССР, трехкратный обладатель Суперкубка СССР, двукратный обладатель Кубка обладателей кубков, победитель Суперкубка УЕФА, пятикратный чемпион Украины, трехкратный обладатель Кубка Украины.
Под его руководством олимпийская сборная СССР на Играх-1976 завоевала бронзу. В 1988 году на чемпионате Европы привел команду ко второму месту.
Награды: помимо советских и украинских государственных наград, удостоен Рубинового ордена УЕФА и ордена ФИФА «За заслуги». В 2017 году УЕФА включил Лобановского в десятку величайших тренеров европейского футбола с момента основания организации в 1954 году.
Умер: 13 мая 2002 года, Запорожье, Украина.

На Байковом уже приличная футбольная команда – когда я прошелся по этим рядам сам, выглядело не так устрашающе. А сейчас кадры, на которые смотреть невозможно: рядом, на пятидесяти метрах Банников, Лобановский, Белькевич, Баль, Гусин… Где-то неподалеку, кажется, Виктор Чанов. Кажется, смотрит удивленно даже гранитный академик Амосов: ребята, куда торопились? Вы же молодые!

Какие люди жили в Киеве! Вспоминаешь фамилию – и сразу образы в голове, истории перебивают одна другую. Все хочется рассказать. Пусть в заметке про Лобановского – про того же Амосова. Простите слабость ветерану, я все-таки не удержусь. Сидели с Сашей Кружковым у Виталия Хмельницкого, тот вспоминал:

– Амосов бегал в 88! Жил на улице Ленина по соседству с Витей Серебряниковым. Серебро рассказывал мне, как повстречал его в шестом часу утра, возвращаясь из гостей. Старенький Амосов в трусах и майке совершал традиционную пробежку. Узнал Витьку, понял, что худо ему. Спрашивает: «Зайдешь?» Тот кивнул. Дома никого не было. Прошли на кухню. Амосов шкафчик открывает, вытаскивает коньяк. Себе в рюмочку символически плеснул, а ему стакан поставил, но налил чуть-чуть. Витька не растерялся. Выхватил бутылку, которую академик еще держал в руке, придвинул к стакану и не отпускал, пока до краев не наполнился. Выпили, Серебро попрощался. Больше в гости его не приглашали.

**

Андрей Шевченко привозил «Золотой мяч» в Киев и ставил рядом с памятником Лобановскому возле стадиона «Динамо». Прямо на лавочку. Сам смотрел откуда-то снизу.

Любой футболист Лобановского готов был уложить рядом все-все свои медали. Прошли годы – для каждого Лобановский стал Папой. Да и раньше-то звали именно так, когда пересиливали тошноту после тренировок. Но прежде интонация была другая. А сейчас-то – куда мягче: «Па-а-па…»

Прошли годы, сгладили давние обиды. Осталась только нежность в душе. Вот что рассказывал нам в «Разговоре по пятницам» Виктор Чанов, как обижался на Лобановского – и как обида умерла. Стоило Валерию Васильевичу молвить одно примиряющее слово. Одно-единственное!

«– Чувствовали себя сильнее Дасаева?

– Чувствовал! У покойного Васильича была мулька: в день игры сборной СССР раздавал игрокам листки. Каждый писал состав. Я знал, бывало такое: 15 игроков голосовали за меня. Три – за Рината.

– Даже спартачи голосовали за вас?

– В том-то и дело – бывало такое! И на чемпионате мира, и Европы! А выходил всё равно Дасаев. Вот подумайте – почему?

– Мы думали. И не смогли понять: почему вы с лавки смотрели чемпионат мира-90, когда у Дасаева не клеилось в «Севилье»?

– Меня достали этим вопросом! Да все были в шоке! Я после чемпионата мира вернулся в Киев и неделю не тренировался, принципиально. Приезжаю в Конча-Заспу и не раздеваюсь. Лобановский молчит – и я молчу. Однажды открываю «Советский спорт», а там слова Лобановского: «Чанова не ставил потому, что у него была травма». Я парень простой – беру эту газету и прямо к нему: «Валерий Васильевич…»

– …что бы это значило?

– Слышу: «Не читай жёлтую прессу». Я поразился: «Это «Советский спорт» – жёлтая пресса?! Вы меня извините, но некрасиво получилось». Так и расстались. Лобановский улетел в Кувейт, я – в Израиль.

– Больше не встречались?

– В 91-м прилетел из Израиля, в аэропорту кто-то аккуратненько хлопает по плечу. Оборачиваюсь – Лобановский! Тоже прилетел в отпуск. «Хватит, не злись» – «Да никто не злится…» Но я почувствовал – для него это больная тема. Всё помнит. Это был для Васильича максимум – приравненный к извинениям. Сказать «прости» он не мог, только так: «З-забыли!» Такая же история была с Бельгией в 86-м. Как раз тот случай, когда 15 были за меня. Трое – за Дасаева».

**

Кому-то из того поколения удается здорово пародировать Лобановского, расставленные руки – но даже это как-то нежно.

То ли год, то ли два назад скачал я свежий фильм про Лобановского. Включил под вечер. Думал, он-то и усыпит – как почти всякий документальный о спорте. Обычно-то все они – редкое занудство с приторными воспоминаниями. Ни единого живого слова.

Но это был фильм удивительный, будто сам Валерий Васильевич расправил передо мной рукой в фирменном своем жесте: «Действовать!» Досмотрел – и полночи заснуть не мог. Очень, очень здорово. Всякому рекомендую. Лобановский в том кино настоящий, живой – как и Константин Иванович в «Невозможном Бескове». Тоже колоссальное кино. Посмотрите, ребята.

Выросло поколение, Лобановского не видевшее – им-то судить по фильмам, по интервью. А я Лобановского, к счастью, застал. Был он для меня волшебником, чьи результаты не объяснить никак. Колдовство! Думаете, я профан и объяснить можно все? А вот и нет – приблизительно теми же словами говорил недавно о Лобановском французский старичок. Главный редактор France Football. Я слушал и радовался.

Дураки твердили о запредельных нагрузках киевского «Динамо» – бегай, мол, целый день, и все придет. Чепуха страшная: один тренер в запорожском «Металлурге» своих извел кроссами. Кушать забывали, только бегали. Ну и что? Команда полегла – тренера сняли. Звать его никак.

Не так много я брал автографов в жизни – а вот Валерию Васильевичу протянул его «Бесконечный матч». Потрепанный, засаленный настолько, что и показывать было неловко. Помню, даже принял покаянный тон:

– Вы уж извините, такая зачитанная…

– Да это здорово! – Лобановский обрадовался искренне.

Он вообще всему, казалось, радовался в том 97-м году. Вернувшаяся в 90-х после долгих лет в Румынии великая певица Алла Баянова говорила: «Я счастлива от всякой чепухи. Вижу на магазине вывеску «Молоко» – сердце наполняется блаженством…»

Вот и Лобановский, казалось, радуется. Родина не только не забыла – а вот, читает его книжки. Молодая команда, которую принял Лобановский полной скандалов и внутренних расследований, вдруг сплотилась и заиграла так, что накидала «Барселоне» семь безответных. Все получалось!

Валерий Васильевич словно окунулся в собственную юность. Светился счастьем.

Я достаю сегодня ту книжку, смотрю на посвящение в две строчки – и вспоминаю собственное ощущение восторга от разговора. Голос Лобановского глухой и мягкий, обволакивающий: «Дураки в футбол не играют…»

**

Вообще-то Лобановский интервью не давал – если совсем уж допекали, собирал киевских корреспондентов коллективно. А тут эксклюзив! Да на полтора часа – так, что тренировку вел Анатолий Пузач. Переговариваясь с Валерием Васильевичем глазами. Был у них какой-то свой язык – который постороннему не понять. Это словно дорожное движение в Индии, построенное на гудках. Гудок вопросительный, назидательный, предупреждающий…

Свой язык вспомнили они моментально – Пузач чуть приподнимал подбородок, бросив взгляд на скамейку. Лобановский кивал коротко и как-то по-особенному. Для каждого упражнения в этой команде был свой кивок. Понятный всем в зале, кроме меня.

Я пробрался к Лобановскому не то, что обманом… На смекалке. Уже писал об этом – но не грех написать и еще раз.

Служил я тогда в газете «Правда» и крошечном футбольном еженедельнике. Кто ж знал, что никаких интервью Валерий Васильевич не дает?

Надо было дозвониться в его гостиничный номер, чтоб все это узнать.

– Валерий Васильевич! – обрадовался я глухому голосу в трубке. – Я такой-то, интервью…

– Я интервью не даю, – угрюмо оборвал меня Лобановский.

Короткие гудки.

Ну уж нет, подумал я. Так легко от меня не отделаться. Кем уезжал Лобановский несколько лет назад? Полковником. Коммунистом. Утро начинающим с газеты «Правда».

Откуда ему знать в Эмиратах, что «Правда» с миллионных тиражей скатилась до 20 тысяч, а партбилету лучшее применение – бумажные журавлики по количеству страниц?

Словом, через полчаса я перезвонил. Говорил другим голосом, совсем чужим – делая значительные паузы между словами. Возражений такой голос не допускает, как научили меня старые правдисты. Международники с сизыми носами.

Оказались правы.

– Валерий Васильевич? Из газеты «Правда» вас тревожат.

Клянусь, даже тишина в трубке стала чуть почтительнее.

– Надо дать интервью.

Я так и сказал – «надо». И не был оборван – совсем наоборот.

– Я готов! – с жаром поддержал идею Лобановский. – Приезжайте ко мне на тренировку…

Так и поговорили. Я возвращался домой в мерзлой электричке – верил и не верил самому себе. Косился на соседей: вы-то не подозреваете, кому я сегодня руку жал. А ведь было!

**

Когда-нибудь, добравшись до Киева, положу на ту лавочку у памятника и свой какой-нибудь трофей. «Золотое перо», если дадут. Кучку медалей за журналистику. Вы мой любимый тренер, это навсегда.

Я буду искать что-то от вас в тренерах новых – радоваться, отыскав. Но вскоре разочаровываться. Не то!

Сколько тренеров пыталось работать по конспектам Лобановского – вышла какая-то несуразица. Валерий Васильевич словно усмехался с того света. Сила личности такая, что хочется подражать. Так хочется, что не перебороть. Плевать на него, на «свой путь», буду «вторым Лобановским». «Вторых» набралось с десяток. Где они сейчас? Тренируют ли?

Странно это или нет, но из учеников Лобановского не вышло ни одного большого тренера. Вот она, оборотная сила харизмы! Всякому хочется обернуться в сторону Папы. Спросить взглядом: «Я все правильно делаю?» – и поймать одобрительный в ответ…

**

Я как искал, так и буду искать людей, хоть чуть-чуть поработавших с вами, Валерий Васильевич. Жадно выпытывать что-то.

Счастье наше с Кружковым, что успели расспросить Андрея Баля. Тот придавливал в пепельнице сигарету за сигаретой, улыбался воспоминаниям. Помню странное ощущение – кажется, никто, кроме нас, Баля обо всем этом не расспрашивал. Андрей Михайлович всегда рядом, номер знает каждый корреспондент – куда торопиться?

– Лобановский своих футболистов в театр отправлял. Мы не ошибаемся?

– Не заставлял – просил. Когда приезжал Ленком или театр Моссовета: «Ребята, просьба посетить». В Ленинград прилетали за два дня до матча, подстроившись под рейсовый самолет. Идем в театр! Это сейчас команды прилетают в последний момент – подстраиваясь разве что под ужин.

А Лобановский был театралом, дружил с Олегом Борисовым. Однажды подходит к Вите Хлусу: «Витя, ты был в театре?» – «Был, Васильич» – «И что тебе там понравилось?» – «Буфет…»

– Смешно.

– А Витя не врал – в то время в театральном буфете было всё, что хочешь.

– Хапсалис рассказывал, что группировок в «Динамо» не было. Лобановский мог зайти в кинозал, зажечь свет: «Хапсалис, скажи Блохину, что ты о нем думаешь…»

– Не помню таких эпизодов. Что-то Саша выдумывает. Я часто слышу удивительные воспоминания. Тут вычитал, будто я играл на аккордеоне, а Заваров – пел. Вот не помню такого!

– Не было у вас аккордеона?

– Был.

– Мы запутались.

– Я окончил три класса музыкальной школы, играл на аккордеоне. Но чтоб в киевском «Динамо» расправлять меха? Боже упаси! А был случай – Лобановский на установке перед матчем с Францией не заметил отсутствия Яковенко и Яремчука, которые играли в основе…

– Вот это дела.

– Паша и Ваня жили в одной комнате – смотрим, явились на установку раньше всех. Посидели да снова отправились в номер. Васильич, как обычно, зашёл секунда в секунду. Посмотрел поверх голов – вроде все на месте. Было бы это в Киеве, точно заметил бы отсутствующих. А тут сборная, 23 человека. Всё рассказал о соперниках, потом – о нас. «Вопросы есть?» Тишина в ответ. «Раз нет – поехали!»

– И тут дверь открывается…

– Да! Яковенко с Яремчуком на пороге. Лобановский даже слова им не сказал, взглянул так, что оба бледные в автобусе ехали. И того, и другого выпустил на поле. Они такой объём работы дали – никогда так не выкладывались. Не останавливались ни на секунду. Хоть высота в Мексике черт знает какая. Мячи-то летали – вратари не успевали руки поднять.

**

Мы и не думали, что Виктор Понедельник настолько дружил с Лобановским. Говорим-говорим – и вдруг набрели на эту тему. Виктор Владимирович расцвел:

– Лобановский вообще был оригинальная личность. Кто-нибудь лезет с расспросами – сразу отсылает к начальнику команды Коману: «Вот как раз по этой теме у нас Михал Михалыч специалист, все расскажет». Интервью давать не любил. Хотя голова как компьютер.

Мало кто знает, что Лобановский в Эмираты поехал работать из-за дочки. Она болела, надо было везти в Америку. Мы семьями дружили. Помню, пригласил с командой в круиз на теплоходе по Дунаю. У меня денег особо не было – так Валера все оплатил. Вечером игроки шли на ужин, а все руководство и тренерский штаб – в маленький ресторанчик на корме. Каждый должен был прийти с новым тостом. Лобан за этим внимательно следил. А подытоживал одним и тем же: «Давайте выпьем за успех нашего безнадежного дела».

– Все пили?

– Кроме Комана. Тот рюмочку опрокинет – и сидит, слушает молча. Никто к нему не приставал.

**

Хорошо представляю его живым. Пусть консультантом, путь почетным президентом. Я снова ловил бы новости из Киева: «Как там сыграл Лобановский?» Именно так – не «Динамо», а «Лобановский».

Представлять легко – ведь живы и бодры игравшие против него в чемпионате СССР тренеры Семин и Малофеев.

Может, он и в самом деле смотрит на всех нас откуда-то сверху. Рад бы подсказать. Но…

Валерий Васильевич, если слышите, так и знайте: вы – номер один. Рядом никого.